Юрий Казаков: «Считаю, что такое забывать нельзя»

Вместе со своим двоюродным братом Сергеем он нес службу в Афганистане с ноября 1981 года по декабрь 1982. Местом их дислокации был аэродром в провинции Кандагара, куда они прибыли для охраны и защиты территории. Юрий поделился с нами своими воспоминаниями.

   «Начало службы»

Служба была непростая. Неприятности начались еще до того, как колонна добралась от границы Афганистана до Кандагара. Сначала мы ехали более-менее спокойно. Доехав до «зеленой зоны», которую все считали безопасной и где росло много фруктовых деревьев, мы наткнулись на засаду. По нам начали стрелять из пулеметов, автоматов и гранатометов.  Я видел, что один из «душманов» сидит с гранатометом. Начал стрелять по нему из пулемёта, но зацепить никак не удавалось. А он уже приготовился по нам стрелять, направил оружие в нашу сторону. Тогда я крикнул командиру отделения, тот развернул башню в его направлении и начал вести огонь из КПВТР (крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый). Буквально в последнюю секунду до выстрела из гранатомета нам удалось его «снять». Если бы мы не успели, то от нашего БТР ничего бы не осталось. Дальше мы добирались без серьезных происшествий.

В первое время было очень страшно. Повсюду были слышны звуки выстрелов, летали ракетницы, трасслера. Больше месяца спали с автоматом в руках. Потом уже привыкли, стали меньше обращать внимания на это.

 «Салом не корми»

Пока мы служили, было много чего и хорошего, и плохого. Нас было 3 роты, это больше трехсот молодых ребят, которые, несмотря на войну, любили озорничать и смеяться. И я в том числе. Помню, поставили меня в наряд по кухне. Кухня была полевая, в палатках на улице. Питались мы обычно хорошо, особенно в начале службы: было и мясо, и сгущенка, и печенье. И вот повар начал варить обед. Смотрю, он в один котел сало кладет, а в другой мясо. Я его спрашиваю, зачем так, а он отвечает, что сало для солдат, а мясо для офицеров. Конечно, я удивился, обычно такого не было. И пока повар не видел, я котлы поменял. Настало время обеда, слышу крик из палатки офицеров «Где мясо?» Повар, естественно, бежит туда, у него начинают спрашивать, а он что может ответить, сразу признался, что это сделал рядовой Казаков. После этого меня вызвали на ковер, дали словесный нагоняй. Зато солдаты были довольные. Но больше меня в наряд по кухне не ставили.

«Без оружия

не ходить»

Рядом с нами стояли афганские военные, мы с ними ладили хорошо. С мирными жителями отношения были нормальные. Они часто приходили к нам обменяться чем-нибудь. Обычно мы меняли тушенку на местные фрукты. Но мы всё равно всегда были начеку. Когда идешь по улице с оружием, то они улыбаются, приглашают к себе в дом чай попить, жестами пообщаются с тобой. Но, если идешь без оружия, то прямо спиной чувствуешь, что он тебе готов нож в спину воткнуть. Обернешься – а у него аж глаза красные от злости. Не все, конечно, такие были, но без оружия мы старались не ходить.

«Возвращение домой»

На аэродром нападали не часто, поэтому в целом остаток службы прошел нормально. Из Афганистана до дома мы добирались долго. Сначала нас отправили самолетом до Самарканда (город в Узбекистане). Там таможенники проводили доскональную проверку. Всё, что считали запрещенным, забирали. У меня даже изъяли фотографию девушки, которая сначала меня ждала. Потом отправили нас в Ростов-на-Дону. Оттуда мы уже добирались своим ходом, каждый в своем направлении. Я и брат доехали до Москвы на поезде. Оттуда до Казани. Был декабрь месяц, моста через Каму еще не было и, чтобы добраться до поселка, нужно было от Сорочьих Гор пешком идти через реку. Почему-то в то время было тепло, в Казани одновременно лежал снег и стояли лужи, поэтому, когда мы пришли на автовокзал взять билет на автобус до Сорочьих гор, нам сказали, что даже пешком не пускают через Каму. А денег у нас оставалось мало, на дорогу выделяли немного. Нам пришлось ехать через Челны. Доехали туда, а там уже всё – деньги закончились, билет до Алексеевского купить не можем. Время - час ночи, что делать, не знаем. В этот момент на автовокзал заходить еще один солдатик. Разговорились, спросили, откуда он. Он ответил, что едет домой в Лебедино. Служил в стройбате. Стройбатом в Советском Союзе называли военно-строительные отряды, основной задачей которых было строительство в стране различных военных и гражданских объектов.  Там солдаты не только служили, но и получали зарплату за свою работу. Мы объяснили ему свою ситуацию, и он решил помочь нам купить билеты. Остаток ночи мы проспали прямо на вокзале, а утром пошли в кассу, покупать билеты. Там уже стояла огромная очередь, пробиться было невозможно. Мы попросили пропустить нас, объяснили, кто мы, и тут толпа разошлась в разные стороны, пропуская нас. Было приятно, что нас ценят. Так мы и добрались до дома.

«Жизнь после»

Приехав домой, хотели сделать сюрприз родителям, но не вышло. Я зашел на работу к своему дяде, а он в этот момент как раз разговаривал по телефону с моей мамой.  И он, увидев меня, сразу сообщил ей о моем приезде. Поэтому дома меня встретили накрытым столом. Первое время я просыпался ночью от того, что моя мама сидит рядом и смотрит на меня. Наверное, не могла поверить, что я живой и здесь, рядом. Потом я просыпался от кошмаров, которые мучали меня долгие годы. По ночам я вновь видел все ужасы войны.

После всего пережитого, я устроился на работу в Левашевский совхоз, оттуда меня отправили учиться на шофера. А потом я встретил свою будущею жену, которая приехала в наш район из Казани на трудовую практику. Мы поженились и уехали жить и работать в город. К сожалению, наши пути разошлись и, прожив в Казани 30 лет, я вернулся в Алексеевское. Сейчас работаю в Алексеевскдорстрое. У меня двое детей, три внучки и 1 внук. Часто приглашают в школы и колледж, чтобы я поделился своей историей о войне в Афганистане. Если есть возможность, то обязательно прихожу. Потому что считаю, что такое забывать нельзя.