«Бранденбургская Мадонна» Мария Лиманская: «Черчилль спросил, не обижают ли меня английские солдаты. Пусть только попробуют!»

Регулировщица Маша стала «Мадонной» с легкой руки Евгения Халдея. Известный военкор еще в начале войны дал себе слово, что, если доживет до Победы, обязательно сфотографирует попранные Бранденбургские ворота. Сегодня эту фотографию знают во всем мире как символ Победы над фашистской Германией: разгромленные ворота, наверху растяжка: «Слава советским войскам...», а на первом плане молоденькая регулировщица Маша, которая в одночасье стала «Бранденбургской Мадонной».

- Я тогда даже не знала, что меня фотографируют, - показывает нам оригинал той самой фотографии 91-летняя Мария Филипповна.

Сейчас она живет в селе Звонаревка Марксовского района Саратовской области. Несмотря на возраст, в ней легко угадывается та молоденькая девчонка с флажками. Как она с ними крутилась вокруг себя сутки напролет, помнит до сих пор. Красный означал «стой», а желтый - «проезжай».

Маша, да не та

- С этой фотографией целая история вышла, - рассказывает Мария Филипповна. - Уже вернулась с войны, устроилась в хирургию санитаркой. В больнице ко мне подбегает пациентка, местная учительница. В руках журнал «Работница».

Открывает разворот, а там та самая фотография на фоне Бранденбургских ворот.

- Она говорит: «Узнала? Да это же ты. Только фамилия чужая». Смотрю, и правда. Это потом уже поняли, что в тот день Халдей спросил у солдат, как зовут регулировщицу, ему и сказали: Маша. А нас было две Маши - вот фамилию не ту ему и дали.

Учительница написала в редакцию - ошибку исправили. А после пришло письмо от самого автора фото. Евгений Халдей прислал Марии Филипповне письмо и пакет с оригиналами фотографий. Он несколько раз приглашал встретиться: «Дорогая Мария Филипповна, - писал Евгений Халдей, - снова приехал в Волгоград и снова не смог к вам добраться, уж очень далеко вы забрались... Посылаю вам фотографии с Потсдамской конференции, так как вы были участником и охраняли территорию».

Письмо Евгения Халдея Марии Лиманской Фото: Роман ЗЛОБИН

- В Волгоград тогда я приехать не могла - лежала в больнице, - вспоминает Мария Филипповна. - Встретиться нам так и не довелось, в 1997 году он умер. Его дочь тоже писала мне, присылала журналы.

В регулировщицы брали только девушек

На фронт Мария Филипповна ушла в 1942 году 18-летней девчонкой. Попала в запасной полк, что находился в Капустином Яре. Сперва шили шапки, рукавицы, фуфайки. А потом была передислокация. Чуть не погибла, перебираясь через реку.

- Лед тонкий, кто-то проваливался. Нам с подругами повезло - мы добрались до берега. Командир поселил нас в дом к одной женщине. Так вот, она постирала, высушила всю нашу одежду, уложила спать и всю ночь проплакала у кроватей. Сидела и шептала: «Может быть, и моего сына-солдата кто-нибудь обогреет, как я вас обогрела».

Человеческая доброта спасла жизнь Марии несколько раз. До Батайска она дошла с воспалением легких. Лекарств тогда не было. А она уже лежала в бреду. Спасли деревенские, где остановилась их военно-автомобильная часть № 15. Лечили Машу травами. А после ее буквально с того света вытащила молоденькая санитарка, когда и врачи руки опустили. Тогда «будущая Мадонна» подхватила тропическую малярию от укуса комара. Девушка не отходила от койки больной ни на шаг, даже спала в ногах. Потом учила ходить. Не дала умереть с голоду, смачивая губы лимоном. Когда врач велел отстричь волосы Лиманской, так как из-за высокой температуры завелась вша, встала на защиту, сама мыла и вычесывала волосы.

- В регулировщицы я попала вместе со своими подругами. Брали туда только девушек, все мужчины и старики на передовой были, - рассказала Мария Филипповна. - Три дня нас обучали, раздали флажки. А потом «в бой».

Смена длилась по четыре часа. Но девушки порой стояли и дольше: по шесть, восемь часов, когда шли колонны.

- А когда «он» (для Марии Филипповны «он» - это Гитлер - прим. ред.) начинал бомбить, сменщица не могла просто добраться до тебя. Вот и стоишь, ждешь. Страшно, а что делать - уйти нельзя, это приравнивалось к дезертирству, - вспоминает ветеран.

Фото: Роман ЗЛОБИН

Записки в бомбах

На посту девушки-регулировщицы стояли в любую погоду, когда бомбили и нет. Страшно было не только, что на голову снаряд может упасть...

- Было это под Батайском. «Он» подорвал мост. Как в кино показывают - все в огне, люди и скот кричат, со всех сторон что-то взрывается - страхота. Меня поставили регулировать - не пускать машины дальше. Вижу, несется шофер на большой скорости. Я выскакиваю на дорогу, сигналю, кричу: «Стой, там мост разрушен». Может он был ранен, может контужен. В общем, он меня сбил.

Из-за бомбежки к раненой регулировщице солдаты подбежали не сразу. Разрезали сапог, а нога уже опухла. Так Мария Филипповна очутилась в госпитале.

- Лежу, нога в гипсе. Девчонки, мои подружки, как раз вернулись с поста, зашли ко мне переодеться, как началась бомбежка. Завыла сирена. Зина Филимонова залезла под койку и кричит оттуда: «Вас убьет, а я живая останусь, меня накроет койкой». И смех и грех. Страшно было очень: окна повылетали, двери выбило, штукатурка посыпалась. Валя Беспалова, которая легла со мной на койку, так вцепилась в руку, что синяки даже после Победы остались.

Что такое бомбежка, можно представить: двери сносит только так. А одной местной женщине мотыгой, отлетевшей от стены из-за ударной волны, тогда отрубило пятку. Подружки, оказалось, остались живы и невредимы благодаря тому, что четыре бомбы упали, но не взорвались. Одну из них потом откопали. Внутри была записка: «Дорогие друзья, чем можем - тем поможем».

- Видимо, это наши пленные саперы у «него» бомбы перебрали, - говорит ветеран.

Фото: Роман ЗЛОБИН

Подарки от шоферов

2 мая Мария Филипповна уже стояла у Бранденбургских ворот, с обратной стороны от Рейхстага.

- Помню, утром мимо меня проезжает шофер на «полуторке», кричит: «Сестренка, война кончилась». И бросил мне пачку папирос. Я ему в ответ кричу, что не курю. А он объясняет, что больше у него ничего и нету, но подарить мне что-то захотел. Был и еще один водитель. Он кинул мне сверток. Развернула его, а там туфли-лодочки. Радости не было предела. Война войной, а мы, девушки, мечтали наконец нарядиться красиво.

Воевать оставалось около недели, 9 мая официально объявили: фашист повержен.

- Это был самый запоминающийся день за всю жизнь. Как мы радовались, не передать. Стреляли из пушек, на гармошке играли, танцевали, на танк забирались и кричали: «Ура»...

В эти победные дни и состоялась встреча с Черчиллем. Это была Берлинская конференция в Потсдаме.

- Я дала дорогу кортежу Черчилля: три мотоцикла и четыре машины, - вспоминает Мария Филипповна. - Он проехал. А потом ко мне подходят, говорят, что зовет меня. Подхожу, «козырнула» ему рукой. Черчилль улыбнулся и через переводчика спрашивает, не обижают ли меня английские солдаты. Я ему и ответила: «Пусть только попробуют, наши ребята в обиду не дадут». Он улыбнулся и они поехали дальше.

Это наши девушки движение регулировали, а английские и американские солдаты в эти дни просто стояли больше для проформы, как рассказала ветеран.

- Еще и предлагали ружьями меняться. Я им сразу отказала - не принято у нас свое оружие другим отдавать, - говорит Мария Филипповна.

Немцев пугали русскими

Вместе с советскими войсками Мария Лиманская дошла до Берлина. Немцы к советским солдатам относились по-разному. Когда мимо регулировщицы провозили пленных, одни буквально плевали в сторону русских, другие посылали воздушные поцелуи. В самом Берлине советскими людьми, оказалось, и вовсе запугивают народ.

- Помню, остановились мы в общежитии, в одном из немецких домов, - говорит Мария Филипповна. - Я осталась на дежурстве. Наутро стали проверять дом. Зашли на чердак, а там три трупа повешенных: хозяин дома, хозяйка и дочь. Мы потом спросили у местных, зачем они повесились. Те объяснили, что их всех пугали: «русские с рогами идут», вроде как черти.

Одно из самых страшных воспоминаний для советской регулировщицы - затопленное берлинское метро.

- Это «он» воду пустил по метро, сотни немцев тогда погибли. Я стояла регулировала движение, а наши солдаты людей баграми оттуда вытаскивали мертвых и рядами складывали. Мы тоже спускались потом помочь, но долго находиться там было невозможно - вода сильно пахла.

В 2011 году Мария Лиманская давала "мастер-класс" сотрудницам волгоградской ГАИ Фото: пресс-службы ГУ МВД Волгоградской области

Правнуки - немцы

Когда вернулась с войны, «Бранденбургская Мадонна» стала работать в библиотеке. Потом попала в больницу санитаркой. Сейчас Марии Лиманской 91 год, она живет в небольшом селе Звонаревка Марксовского района, что в Саратовской области.

- В чем секрет долголетия? Я просто всегда работала. Много работала. Двое детей, а я сутками в больнице, прибегаю на пять минут домой, чтобы посмотреть, спят ли они - и обратно. На работу могли вызвать в любой момент - у нас же не было смены. Потому даже на днях рождения и праздниках никакого алкоголя.

По иронии судьбы внучка Марии Филипповны вышла замуж за немца. Уехала в Германию, где воспитывает шестерых детей. Старшие внуки нашли то самое место, где стояла на фото у Бранденбургских ворот прабабушка. Сфотографировались. Ворота теперь совсем другие, обновленные.

Правнучка Алена у Бранденбургских ворот Фото: Роман ЗЛОБИН

- Знаете, что радует? Что молодежь хочет знать свою историю, - говорит Мария Филипповна. - Ко мне приезжают совершенно незнакомые люди. 13-летний мальчик, Андрей Бугаев из Волгограда, уговорил родителей привезти его ко мне. Приехал просто так, помочь, поговорить. Сейчас ему 18, и каждый год в течение этих пяти лет он навещает меня. Была семья из Энгельса - приехали на шести машинах. Пожелали здоровья, предлагали помощь. Приходят школьники, на все праздники поздравляют. Хочется, чтобы не было ветеранов, которые чувствуют себя одинокими. Хочется, чтобы молодежь уважала историю своей страны.

Источник:http://www.kp.ru/daily/26363/3248264/