Иван Бутяев и другие

То, что известно на сегодняшний день об этом человеке, - был он нездешним, прибывшим в район, как предполагает ветеран-краевед Асхат Муртазин, в составе контингента 25-тысячников. Среди архивных документов, оказавшихся в распоряжении Музея родного края, есть протоколы заседаний исполкома района от 1941 года, где Бутяев упомянут в качестве приглашённых для обсуждения текущих (февраль), а затем и срочных (июль) вопросов. Позже он был мобилизован на фронт, где воевал успешно, о чём говорят наградные листы на ордена Славы.

Согласно этим свидетельствам, Бутяев, имевший звание старшего сержанта, командовал отделением 2-й автоматной роты 271 отдельного моторизованного батальона особого назначения. Был членом партии, участвовал в боях на 3-м Белорусском фронте (1944/45 г.г.).

Награды: ордена Славы III и II степеней.

Далее читаем: «Бутяев И.Е., командир отделения, в бою за деревню Высокое 8 июля 1944 года показал образцы мужества и отваги. Со своим отделением истребил тридцать вражеских солдат, расчистив путь наступавшему взводу. Сам Бутяев убил семь немцев, кроме этого, будучи раненым и идя на перевязку, взял в плен в районе Дубовики двух вражеских солдат. После перевязки снова вернулся в строй и продолжил выполнять поставленную задачу. Достоин правительственной награды - ордена Славы III степени. Командир 271 ОМБОН полковник Кураков».

И ещё один документ: «За время пребывания в 271 отдельном моторизованном батальоне особого назначения во второй автоматной роте на должности командира отделения автоматчиков показал себя смелым, дисциплинированным сержантом. Отличился в бою по захвату населённого пункта Баегин (Восточная Пруссия) 22 января 1945 года. Со своим отделением обошёл противника с правого фланга. В то время, когда немцы вели губительный огонь по боевым порядкам роты, ворвался в траншею врага, где лично уничтожил семь рядовых гитлеровцев и одного офицера, тем самым дав возможность продвинуться вперёд всей роте.

За личную храбрость, проявленную в бою по захвату населённого пункта Баегин, достоин правительственной награды - ордена Славы II степени (подпись).

К сожалению, это пока всё, что можно сказать об Иване Бутяеве. Как пишет одно из изданий органов внутренних дел («Милиция - Законность - Правопорядок» №45 от 10.11.2006 г.), «...в 1942 году на фронт было направлено почти 30% сотрудников НКВД ТАССР. Оставшиеся перешли на двенадцатичасовой рабочий день. Отменили все отпуска».

Эти меры не были излишними. Так, после Бутяева в алексеевской милиции работал Андрей Макаров, погибший от разрывной пули диверсанта во время проверки документов.

...Двоих парашютистов сбросил в наших краях немецкий самолёт. Один из вражеских агентов после ночи, проведённой в избе балахчинского пастуха, вышел к людям между Фёдоровкой и Мокрыми Курналями, сказавшись выписанным из госпиталя раненым бойцом-отпускником. Сотрудники милиции доставили его в сельсовет для проверки личности. Документы у незнакомца оказались в порядке, однако во время обыска нервы вредителя не выдержали и он начал пальбу из припрятанного за поясом пистолета. Макаров был убит на месте, сбежавший подрывник позднее был схвачен оперативной группой в прикамском затопленном лесу. Этот случай описан в нашей газете («Как Фёдор диверсанта прозевал»), изложен он также (правда, с некоторыми разночтениями) в упомянутом издании органов ВД. В письменных комментариях к ведомственной публикации сын Андрея Макарова, известный татарский баянист и композитор Марс Макаров, добавил, что до Алексеевского его отец работал начальником паспортного стола в Билярске, а на момент гибели имел звание капитана.

Однако есть в этой тематике и теневая сторона, навеянная фрагментом решения исполкома райсовета (протокол №21 от 22 августа 1942 года): «Слушали: О выделении средств на похороны тов. N. (фамилия скрыта из этических соображений). Решили: Выделить за счёт райбюджета на похороны (деньги) в сумме четыреста рублей». Из устных источников известно, что некий человек с такой - редкой для наших мест - фамилией печально прославился в районе как ревностный исполнитель (возможно, и инициатор) репрессивных действий в отношении своих земляков. Местные краеведы слышали от стариков, что он лично с особой жестокостью истязал задержанных «врагов народа». Ряды репрессированных в предвоенное время пополнили первые руководители только-только встающего на ноги нашего завода «Сухое молоко» Неймит и Сабирджанов, оговорённые в намеренной порче дорогостоящего импортного оборудования (а каким ещё мог быть пуско-наладочный период предприятия, если у механизмов в основном стояли наспех обученные малограмотные местные рабочие кадры?). Но как бы то ни было, похороны ушедшего в небытие товарища районной властью согласно архивному документу были обставлены с должным уважением. Хочется думать, что руководство стонущего от непосильных военных тягот нашего нищего района отнеслось к кончине старательного проводника чьей-то злой воли (если это был действительно он, а не родственник или однофамилец) как к малоприятному, но обязательному к организации формальных действий эпизоду.

А в качестве последней запоминающейся фразы воздадим должное отваге и мужеству достойных защитников Отечества Ивану Бутяеву и Андрею Макарову: свою воинскую и должностную работу они выполнили честно.

Подготовлено
по материалам
Музея родного края